Психотип Псоринум — Николай Гоголь

Выдержки из книги И.В. Долининой «Великие люди глазами гомеопата».

Николай Васильевич Гоголь (1809-1852)

Ирония Гоголя так глубока, что, заглядывая в нее, испытываешь нечто вроде головокружения.

Г.Брандес

Жизненный путь и история болезни

На формирование психики Николая Васильевича большое влияние оказала родительская семья. Отец Гоголя был талантлив в литературе – писал стихи и комедии на русском и украинском языках. Глубоко верил в мистику. Еще в четырнадцатилетнем возрасте увидел сон – ему явилась Богородица и указала в церкви на место у алтаря, где лежал младенец: «Вот твоя суженая!»

Спустя некоторое время Василий Гоголь проезжал с родителями через одно имение, где увидел годовалую девочку. «Это она!» – вскричал мальчик, узнав ребенка. Он дождался, пока девочке исполнилось четырнадцать лет, и посватался к ней.

Мать Николая Гоголя была красива, любила танцы и театральные представления. Ее часто посещали «мистические озарения», которые странным образом переплетались с деловыми авантюрами. Как-то она даже открыла фабрику по выпуску сапог с золотыми подковами. Увы, предприятие вскоре обанкротилось. Всю жизнь маменька мечтала о карьере сына – иногда ей казалось, что он на «ты» с государем, и она начинала ждать их обоих с визитом.

Мать Гоголя была чрезвычайно эмоциональной. Однажды, когда муж вовремя не явился с охоты, впала в горячку. А когда супруг умер, стала совсем как безумная. Умерла в возрасте семидесяти семи лет от инсульта.

Ее сын Николенька рос хилым и болезненным, страдая золотухой. Часто беспокоили уши, которые он отмораживал. Испытывал слуховые галлюцинации – в детстве слышал произносимое за спиной свое имя и очень пугался. Не переносил холода, а в жару никогда не потел, отчего плохо себя чувствовал.

Современники описывают Николая Васильевича так: «небольшого роста, худой, с искривленными ногами и носом, отрывистой речью, постоянно дергающимся лицом». Гоголь был прирожденным комиком и хорошим чтецом, полностью перевоплощаясь в свои персонажи. Мог надеть женский кокошник, сапожки (для вхождения в образ) и в таком виде просидеть целый день над рукописью.

Писал он мелким почерком на клочках бумаги, которые везде разбрасывал. Любил переписывать витиеватыми буквами полюбившиеся произведения других авторов. Говорил, что таким образом себя успокаивает.

А страхов у него было много. Николай Васильевич боялся покойников и не приходил на похороны даже своих друзей. Возможно, это было отголоском тяжелых переживаний детства, связанных со смертью любимого брата.

Гоголь писал: «У меня все расстроено внутри – любую мелкую неприятность мое воображение начинает развивать в самых страшных призраках. Они до того меня мучат, что не дают спать и совершенно истощают силы». Николай Васильевич очень боялся обморока и почти никогда не почивал в постели. Всю ночь он дремал в кресле, а утром создавал видимость своего пребывания на кровати.

Поведение Гоголя поражало даже хорошо знавших его людей. То он чрезвычайно весел, разговорчив, поет песни, то ему не хотелось даже шевелиться – сидел в своей комнате и много дней ничего не ел.

Николай Васильевич старался избегать сильных эмоций и страшился испытать любовь: «Это пламя превратило бы меня в прах в одно мгновение». Боясь женщин, сам обладал многими женскими качествами – умел кроить, шить и вязать на спицах. Одевался при этом весьма своеобразно. Современник пишет: «То вдруг явится к обеду в ярких желтых панталонах и жилете бирюзового цвета, то оденется во все черное и развесит по животу золотую цепь».

Гоголь был человеком крайностей. В молодости постоянно приобретал дорогие, но бесполезные вещи. В зрелые годы передал свое имущество матери и сестрам. Жил очень скромно, а заработанные деньги часто дарил бедным студентам.

Некоторое время Николай Васильевич преподавал историю. Современники отмечали, что он не был способен к логической подаче материала, опаздывал на лекции и уходил раньше времени. Сами «чтения» были сухи и скучны, так как для Гоголя не было ничего более ненавистного, чем система. Только однажды, в присутствии Пушкина и Жуковского, он блеснул как лектор: «Сверкнул как метеор и быстро сгорел».

Дисциплиной Гоголь-преподаватель не отличался. Однажды задержался на три месяца на каникулах, а после возвращения потребовал оплатить себе прогул, да еще устроить учиться за казенный кошт своих сестер. Николай Васильевич часто обращался за помощью к состоятельным людям, призывая их к меценатству: «Не боитесь ли вы, что потомки осудят, если не захотите быть моим заступником?».

Но таким смелым он был лишь в письмах. Посещая представления своих пьес в театре, Николай Васильевич всегда прятался в глубине ложи, желая остаться незамеченным. На премьере «Ревизора» восторженные зрители требовал на сцену автора, а он сбежал. На следующий день Гоголю пришлось выступить в газете с покаянными разъяснениями.

Одной из основных черт характера Гоголя была изменчивость. Его глаза то беспокойно бегали, то вдруг надолго уставлялись в одну точку, в это время он полностью отключался от внешнего мира. Николай Васильевич неожиданно менял свои взгляды и показывал презрение к тем, кого только что уважал. Ему казалось, что окружающие недостаточно почтительны и любезны. Гоголь начинал чувствовать себя сначала обиженным, затем оскорбленным или даже преследуемым.

У него присутствовало много идей о своем здоровье. Современник пишет: «Гоголь рассказывал мне, что в нем находятся зародыши всех возможных болезней и что его внутренние органы перевернуты». Николай Васильевич был весьма привередлив в вопросах питания: то совершенно измучивал поваров своими запросами, то по несколько дней ничего не ел.

У него случались резкие перепады настроения, под влиянием которых Гоголь сжигал свои рукописи. После предания огню части «Мертвых душ», наступил душевный срыв. Николай Васильевич отказывался от пищи, похудел и ослаб. Прибыл известный врач Иноземцев и выставил диагноз «катар кишок». Лечили больного спиртовыми растираниями, лавровишневой водой, отваром алтея, ревенем, каломелью и мускусом.

Насильно поили бульоном и даже делали бульонные ванны. Но состояние пациента продолжало ухудшаться. Стали подозревать менингит, с которым боролись пиявками, горчичниками и льдом. Гоголь очень болезненно переносил даже легкие прикосновения, слабым голосом просил оставить его в покое. Через неделю великого писателя не стало.

Некоторые исследователи полагают, что в результате нервного срыва Гоголь сознательно уморил себя голодом.

Валерий Брюсов писал: «Если бы мы пожелали определить основную черту души Гоголя, то должны были бы назвать стремление к преувеличению, то есть к гиперболе. Все создания писателя – это мир его грез, где все разрасталось до размеров неимоверных, где все являлось в преувеличенном виде или чудовищно ужасного, или ослепительно прекрасного».

 

Размышления над гомеопатическим диагнозом

Определиться с соматическими и психическими проблемами Н.В.Гоголя нам помогут глубокие исследования известных авторов. Это «Материалы для биографии Гоголя» В.И.Шенрока, «Болезнь и смерть Гоголя» Н.Н.Баженова и «Болезнь Н.В.Гоголя» В.Ф.Чижа.

Владимир Федорович Чиж был признан не только как опытный клиницист, но и как талантливый публицист. Он писал: «Нам известны три обстоятельства, которые могли оказать влияние на здоровье Н.В.Гоголя: первое – это болезнь его отца, второе – нервность его матери, третье – ее молодость, когда она родила своего знаменитого сына».

По всей вероятности, отец Гоголя страдал туберкулезом, от которого и умер возрасте сорока четырех лет. В.Ф.Чиж отмечет: «Туберкулезом в семейном анамнезе мы можем объяснить болезненность и вообще слабость организма гениального писателя. Едва ли можно сомневаться, что это имело громадное значение во всей жизни и складе характера Н.В.Гоголя».

О матери Николая Васильевича В.Ф.Чиж пишет: «Нельзя было не обратить внимание на неустойчивость и резкие смены ее настроения и поведения. То она часами сидела с неподвижно-безжизненным лицом, то становилась чрезвычайно-веселой, оживленной и подвижной. Эти черты достигали такой степени выраженности, что обращали на себя внимание всех лиц, ее знавших».

Мария Ивановна Гоголь была крайне мечтательна и поразительно непрактична, в связи с чем ее обширное имение не только не приносило дохода, но и постепенно пришло в упадок. С точки зрения психиатра, мать Гоголя имела циклотимическую акцентуацию характера, а возможно даже психопатию.

Марии Ивановне было всего пятнадцать лет, когда она родила своего первенца – Николая. Весьма вероятно, что слабое телосложение и хрупкое здоровье будущего писателя было отчасти связано с крайне молодым возрастом его матери на момент рождения.

В детстве Гоголь был очень болезненным, страдая постоянными выделениям из ушей. Если мыслить нозологически, то в случае «золотухи» гомеопат, прежде всего, вспоминает о таких препаратах, как Силицея, Кальциум карбоникум, Графит, Гепар сульфур, Пульсатилла, Туя, Туберкулинум и Псоринум.

С учетом неоднократного отморожения ушей следует учитывать: Агарикус, Апис, Белладонну, Рус. Но совершенно очевидно, что без всестороннего учета соматической патологии и особенностей и характера Гоголя, проведение диффдиагноза невозможно.

Биограф Николая Васильевича В.И.Шенрок так вспоминает о годах учебы Гоголя в Нежинской гимназии: «Хотя на физические упражнения обращалось большое внимание, Николай старался их избегать. В ранних классах он не внушал к себе уважения. Одноклассники подтрунивали над хилым учеником. Соответствующим возмездием с его стороны были насмешливые клички и прозвища». В связи с этими фактами мы можем упоминать о таких препаратах, как: Стафизагрия, Графит, Агарикус, Лахезис, Страммониум.

Николай Гоголь имел хорошую память, но учился плохо. Вот что думает по этому поводу В.Ф.Чиж: «Он не мог хорошо учиться, потому что обыкновенное знание для него не имело значения. Гоголь мог хорошо усваивать лишь то, что интересовало его лично. Полное равнодушие к знанию при хороших способностях, отсутствие интереса к учебе наряду с пытливым умом бывает у лиц с патологической организацией нервной системы. Подобные люди могут иметь хорошие познания в некоторых областях при полном невежестве в других». Как гомеопаты, мы не должны игнорировать это психиатрическое мнение, но пока что можем лишь принять его к сведению без гомеопатических комментариев.

Продолжаем цитировать В.Ф.Чижа: «Удивительная практичность Гоголя, его непостижимое умение подмечать слабые стороны людей и пользоваться этими слабостями проявилось у него рано… Он любил во время занятий покидать класс и прогуливаться по коридору. Частенько натыкался на директора, но всегда выходил сух из воды и всегда одной и той же проделкою. Николенька раскланивался и докладывал, что в директорском имении (а оно находилось рядом с усадьбой Гоголей) все идет нормально, о чем ему «положено передать уважаемому господину директору». Подобная «находчивость» заставляет нас вспомнить о таких препаратах, как Фосфор и Вератрум альбум.

Однажды, дабы избежать телесного наказания, Николенька притворился «бешеным» – он корчился в судорогах, высовывал язык и брызгал слюной. Учителя и врачи были испуганы и, конечно, бросились успокаивать нервного отрока. Этот случай позволяет нам задуматься о Гиосциамусе, Страммониуме и Агарикусе.

Как бы то ни было, Гоголь закончил Нежинскую гимназию и был свободен в выборе дальнейшего пути. С юности он увлекался театром. Его природные качества: проницательность, наблюдательность, способность к перевоплощению, ироничность – требовали выхода и развития. Вместе с тем в эти годы проявились такие черты натуры, которые нельзя не считать патологическими.

В.Ф.Чиж отмечает: «Гоголь был безучастен к женщинам. Он не имел любовных увлечений, ни физических и ни идеальных. При этом он мастерски рассказывал и изображал «непечатные анекдоты». В обществе друзей с чисто болезненным цинизмом описывал самые откровенные, если не сказать похабные сцены».

Диапазон гомеопатических препаратов, имеющих отношение к данному симптому, весьма широк: от Агнус кастус до Стафизагрии, от Анакардиума до Гиосциамуса, от Ликоподиума до Кониума, от Калиум броматум до Селениума.

Психиатр В.Ф.Чиж обращает наше внимание и на другие особенности характера будущего писателя. «С юности Гоголь имел обыкновение резко менять взгляд на людей в худшую сторону. Те лица, которых он ранее уважал, и которые имели право на его уважение, вдруг начинали вызвать лишь презрение. Что уж тут говорить об отношении к обыкновенным смертным. Гоголь был высокомерен со всеми, за исключением нескольких горячо любимых им человек». Далее В.Ф.Чиж объясняет подобные качества не просто особенностями личности. Он усматривает в них начало параноического развития.

В юности Гоголь был очень чувствительным к мнению окружающих. «Обыватели» не могли оценить глубины его натуры и за это были презираемы. Идеи величия, этот непременный элемент параноического характера, появились у Гоголя очень рано. В восемнадцатилетнем возрасте он писал своей матери: «У вас почитают меня своенравным, думающим, что он умнее всех, что он создан на другой лад от людей.

Вряд ли кто вынес столько неблагодарностей, несправедливостей и холодного презрения. Все выносил я без упреков, без роптания. Никто не слыхал моих жалоб, я сам даже всегда хвалил виновников моего горя… Как угодно почитайте меня, но только с настоящего моего поприща вы узнаете настоящий мой характер».

Очевидно, что Гоголь чувствовал себя неизмеримо выше окружающей среды. Прошлое стало для него ненавистным, поэтому он и покинул Малороссию, отправившись в далекий и незнакомый Петербург.

Николай Васильевич не мечтал ни о карьере, ни о богатстве, он вообще не имел в те годы ясного представления о роде своей деятельности. Однако в письме другу признавался: «Холодный пот проскакивал на лице моем при мысли, что, может быть, мне доведется погибнуть в пыли, не означив своего имени ни одним прекрасным делом! Не хочу утерять ни одной минуты своей короткой жизни, не сделав что-то для общего блага».

Для жизни в столице требовались немалые средства. По протекции Гоголь устроился работать в канцелярии. Но он решительно не был способен к усидчивому систематическому труду, поэтому вскоре пришлось испрашивать деньги у богатого родственника (из числа «презираемых»).

Николай Васильевич с юности знал цену деньгам. Он умел их экономить, умел получать, умел просить. Разбирался в ценах, всегда стремился выглядеть щеголем, демонстрируя модные фасоны. По меткому выражению одного из его приятелей, костюм Гоголя представлял из себя резкую противоположность щегольства с неряшеством.

Психиатр В.Ф.Чиж в своей книге «Болезнь Н.В.Гоголя» пишет: «Бесспорное психическое заболевание поразило его на двадцать первом году. Как известно, в августе 1829 года он внезапно выехал за границу, а сентябре вернулся. Для всех биографов этот эпизод остается загадкой.

Принято считать эту поездку реакцией на неудачу первой книги Гоголя — «Ганс Кюхельгартен». Более правильное объяснение дает сам Николай Васильевич: «Это противовольное мне самому влечение было так сильно, что я сел на корабль, не будучи в силах противиться чувству, мне самому непонятному. Проект и цели моего путешествия были совершенно неясны.

Мне всегда казалось, что в жизни моей предстоит какое-то большое самопожертвование, и что именно для службы моей отчизне я должен буду воспитаться где-то вдали от нее. Я не знал, ни как это будет, ни почему это нужно, но видел самого себя так живо в какой-то чужой земле, тоскующим по своей отчизне».

Этот эпизод ностальгической дромомании заставляет гомеопата задуматься о таких препаратах, как: Ацидум фосфорикум, Бриония, Цимицифуга, Гиосциамус, Лахезис, Опиум, Вератрум альбум, Туберкулинум.

Очевидно, что Гоголем овладела навязчивая идея, которой он был не в силах противиться. Обыкновенно, после реализации насильственного желания, человек на какое-то время успокаивается. Николай Васильевич подтверждает это в своем письме матери: «В Германию я въехал так, как бы в давно знакомую деревню, которую привык видеть часто». После возвращения в Петербург, Гоголь решил продолжить литературные занятия. Одно из лучших его произведений – цикл «Вечера на хуторе близ Диканьки» – создано в этот период.

В.Ф.Чиж пишет: «Гений Гоголя проявился сразу, неожиданно для него самого. Он начал творить, как соловей начинает петь. Только гениальностью можно объяснить то, что мало видевший и мало читавший Гоголь сразу достиг таких вершин художественного слова. Сам Николай Васильевич не ценил этого своего труда, как, впрочем, и последующих».

Самый важный период жизни писателя относится в 1830-1836 годам. Творческая продуктивность Гоголя всегда зависела от его здоровья. В течение этих шести лет он был полон сил: писал, давал уроки, читал лекции. Гоголь всегда считал себя гениальным наставником и сумел убедить в этом свое окружение. На деле все было иначе. Николай Васильевич не был хорошим лектором, не умел доносить до слушателей суть вопроса, не переносил дисциплины и рутинного труда.

Не получив даже элементарных познаний в таких областях, как архитектура, искусство (музыка, живопись, скульптура) или история, Гоголь стал писать статьи и трактаты на столь сложные темы. Эти работы были откровенно слабы, но друзья Николая Васильевича не решались указать ему на заблуждения, поскольку немедленно бы превратились в недругов. Такое желание «объяснять, поучать и проповедовать необъятное» наводит гомеопата на мысль о Сульфуре, Лахезисе, Коффеа, Каннабис индика.

В 1833 году душевное состояние Гоголя ухудшилось. Его мучила меланхолия и ипохондрия. Николай Васильевич считал, что неизлечимо болен, и что причина болезни находится в кишечнике. «Если бы вы знали, какие со мной происходили странные перевороты, как сильно растерзано все внутри меня. Боже, сколько я перестрадал! Но теперь я надеюсь, что все успокоится, и я буду снова деятельный, движущийся!», – писал Гоголь своему приятелю.

По дошедшим до нас медицинским сведениям соматической основой для развития ипохондрии мог послужить колит и геморрой. В связи со страхом болезни гомеопат может думать о таких препаратах, как: Аконит, Аргентум нитрикум, Арсеникум альбум, Меркуриус солюбилис, Фосфор, Сульфур, Псоринум.

В конце 1833 года меланхолическое состояние Гоголя сменилось экзальтацией. Он писал: «О, будь блистательно, будь деятельно все! Я совершу! Жизнь кипит во мне. Труды мои будут вдохновенны. Над ними будет веять недоступное земле божество!»

Николай Васильевич много работал. Его комедия «Ревизор» имела блистательный успех. Современник пишет: «Комедия эта наделала много шуму. Её беспрестанно дают – почти через день. Государь был на первом представлении, много хлопал и смеялся. Сам Гоголь имеет вид великого человека, преследуемого оскорбленным самолюбием».

В 1836 году Николай Васильевич выехал заграницу. Путешествия оказывали не него благотворное действие. Вероятно, определенную роль играла сама перемена мест, потому что, никаких других положительных эмоций Гоголь не испытывал. Его не волновали памятники архитектуры, красивые виды и занимательные истории, связанные с той или иной местностью.

Зато во всех письмах домой Гоголь обращает внимание на климат, чистоту или загрязненность, особенности национальной кухни. «Изо всех воспоминаний моих остались только обеды. Я ем через одно блюдо по капле, но чувствую в своем желудке страшную дрянь. Как будто бы кто загнал туда целый табун рогатой скотины», – в ответ на это откровение гомеопат вспоминает о Ликоподиуме, Нукс вомике, Игнации или Псоринуме.

Приятель Гоголя вспоминал: «Все города Н.В. оценивал одной меркою – запахом: в этом городе нет вони, а вот в этом очень воняет потому, что нечистоты льют на улицу». На основании сверхчувствительности к запахам мы можем думать о препаратах: Аконитум, Агарикус, Арсеникум, Белладонна, Хамомилла, Хина, Коффеа, Колхикум, Графит, Игнация, Ликоподиум, Нукс вомика, Фосфор, Сепия, Сульфур.

В Париже Гоголю удалось найти теплую квартиру. Поэтому поводу он писал: «Я блаженствую, я снова весел… Погружен весь в «Мертвые души». Огромно, велико мое творение, и не скоро конец его. Терпение! Кто-то незримый пишет передо мной могущественным жезлом».

Николай Васильевич сделался очень набожным и любил видеть проявления набожности других. Здесь мы не может не вспомнить о таких средствах, как: Агарикус, Лахезис, Платина.

Психиатр В.Ф.Чиж считал, что путешествия сыграли оздоровительную роль для Гоголя, но, несмотря на это, его болезнь неуклонно прогрессировала. Он взял за обыкновение многократно в течение многих дней повторять ничего не значащие, часто зарифмованные фразы. Во время беседы мог внезапно замолчать и более не говорить ни слова, а после давать нелепые ответы.

В.Ф.Чиж объясняет это так: «Когда больной, всецело сосредоточенный на бредовой идее, возвращается в действительный мир, некоторое время он спутывает идеи бреда с восприятием действительности, и поэтому его ответы кажутся странными».

В Италии Гоголь убедился, что он неизлечимо болен: «Я дорожу теперь минутами моей жизни, потому что не думаю, чтобы она была долговечна». Вероятно, в качестве компенсации за душевное страдание, него развился непомерный аппетит.

Один из современников вспоминает: «Аппетит в то время у Гоголя был ненормальный, особенно если принимать во внимание его жалобы на геморрой. Бывало, зайдем мы в какой-нибудь трактир пообедать; Гоголь покушает плотно, обед уже закончен; вдруг входит новый посетитель и заказывает себе новое кушанье. Аппетит у Гоголя вновь загорается, и он заказывает себе то же, что заказал этот посетитель». Возможные гомеопатические препараты при булимии: Йодум, Игнация, Платина. Туя.

Весь 1837 год Николай Васильевич провел в болезненной ипохондрии. Он переезжал из Швейцарии в Италию, из Италии – в Испанию. Но перемена мест уже не оказывала благотворного влияния. В письме другу Гоголь откровенничает: «Ипохондрия гонится за мной по пятам. Геморроидальные запоры начались опять. Если не схожу на двор, то в продолжение всего дня чувствую, что на мозг мой будто бы надвинут какой-то колпак, который препятствует думать и туманит мысли».

В случае сочетания головной боли с запорами и геморроем возможно проведение дифференциального диагноза между препаратами: Анакардиум, Алюмина, Бриония, Цимицифуга, Игнация, Нукс вомика, Опиум, Петролеум, Платина, Плюмбум, Сепия, Станнум.

В 1839 году возникла необходимость поездки Николая Васильевич в Россию. Он очень опасался, что не вынесет холодов, от которых уже успел отвыкнуть. Крайняя зябкость отмечалась у него с самого детства и чрезвычайно усилилась к тридцатилетнему возрасту.

В гомеопатическом арсенале множество препаратов с модальностью «ухудшение от холода»: Агарикус, Алюмина, Антимониум крудум, Арсеникум альбум, Бриония, Камфора, Каустикум, Коффеа, Кониум, Гепар сульфур, Игнация, Меркуриус, Нукс вомика, Рус, Петролеум, Псоринум, Селениум, Сепия. Мы перечисляем лишь те, упоминание о которых уместно в связи с личностью Гоголя.

Еще одним важным гомеопатическим симптомом Гоголя являлось улучшение общего состояния от движения: «Дорога мне необходима, она одна доставляет пользу моему бренному организму. Мне все время хочется броситься в дилижанс или хоть на перекладную. Пусть дождь, пусть слякоть, лишь бы дорога – через леса, через степи, на край света».

В этой связи мы не можем не упомянуть такие препараты, как: Ацидум нитрикум, Алюмина, Бромиум, Хина, Кониум, Гельземиум, Игнация, Опиум, Рус, Сепия, Туберкулинум.

Продолжая обдумывать гомеопатический диагноз Гоголя, мы не можем не принять во внимание мнение В.Ф.Чижа, как психиатра: «К 1841 году у Николая Васильевича окончательно сформировались бредовые идеи величия, зачатки которых были уже в юности и которые в течение всей жизни постепенно кристаллизировались, пока, наконец, не достигли полноты и законченности.

Отголоски бредовых идей можно заметить в письмах Гоголя. Например: «Меня теперь нужно беречь и лелеять. Пусть за мной придут Щепкин и Аксаков. Они привезут с собой глиняную вазу. Конечно, эта ваза теперь вся в трещинах, довольно стара и еле держится; но в этой вазе теперь заключено сокровище; стало быть, ее нужно беречь». Для гомеопата сравнение с вазой сразу напоминает симптом «считает себя хрупким, сделанным из стекла или глины» (Рус, Туя, Петролеум).

С 1840 года в симптоматике Николая Васильевича все явственней проступает «ощущение контроля со стороны высших сил: «Создание чудное творится и совершается в душе моей и благодарными слезами не раз теперь полны глаза мои. Здесь явно видна мне святая воля Бога. Вся моя жизнь отныне – один благородный гимн. О, верь словам моим! Есть чудное и непостижимое!». Таково было настроение Николая Васильевича, когда он заканчивал первый том «Мертвых душ». Гомеопатически подобному состоянию могут соответствовать: Лахезис, Опиум, Платина, Туя.

Продолжим цитировать В.Ф.Чижа: «Наше благоговение перед «Мертвыми душами» так велико, что может показаться странной даже мысль об ослаблении в качественном отношении гения Гоголя за период их написания… Изумительно, как мог двадцатишестилетний молодой человек и видеть, и понять так много, что потом вдали от родины воссоздать поразительно богатый запас наблюдений… Гоголь создавал свой труд урывками, поэтому порой забывал, что написано в предыдущих главах. Таким образом, возникло много неточностей и противоречий…

Патологической организацией нервной системы писателя объясняется своеобразная особенность его творчества – большое число незаконченных или только начатых произведений…

Всякий образованный человек понимает художественное значение творений Гоголя. Но сам писатель вследствие своей болезни не понимал и не ценил своих гениальных произведений, не мог понять границы ему доступного и поэтому постоянно тратил свои драгоценные и слабые силы на работы, к которым не был подготовлен, – статьи, которые возбуждали сожаление о напрасно потраченном труде и времени великого поэта».

Первой своей дельной книгой Николай Васильевич считал «Выбранные места из переписки с друзьями». Именно на это произведение В.Белинский ответил, что Гоголю «нужно лечиться». Гениальность Николая Васильевича была, как бы отделена от его личности. Хорошо известно, что как человек, Гоголь не симпатизировал тем великим идеям, которые провозглашал в своих произведениях.

Он не возмущался ни крепостным правом, ни убожеством судопроизводства, ни убогим положением народа. Порой те качества, которые он обличал, на деле являлись частью его натуры. Образы Коробочки и Плюшкина стали нарицательными. Но и сам Гоголь в зрелом возрасте стал излишне бережливым, если даже не сказать скупым. В письмах родным он подробно поучал, как нужно «копить копейку».

Симптом «скупость, страх бедности» характерен для таких гомеопатических препаратов, как: Арсеникум альбум, Бриония, Кальциум карбоникум, Кониум, Меркуриус, Ацидум нитрикум, Псоринум, Сепия.

С 1842 года душевное состояние Николая Васильевича продолжало прогрессивно ухудшаться. Гоголь хорошо изучил свою болезнь и знал, какая обстановка на нее дурно влияет. Пребывание на родине действовало на писателя угнетающе: «В каждый приезд в Россию много овладевает тягостное и тоскливое состояние духа. Как только ступит моя нога на родную землю, так кажется, будто я очутился на чужбине. Вижу знакомые родные лица; но они, мне кажется, не здесь родились, а где-то в другом месте. Много глупостей, непонятных мне самому, чудится в моей ошеломленной голове, но это ужасно – что в этой голове нет ни одной мысли». В психиатрии хорошо известен симптом «знакомое кажется чужим». В гомеопатии в этой связи стоит упомянуть: Гиосциамус, Платину, Туберкулинум.

Продолжаем цитировать психиатра В.Ф.Чижа: «Идеи величия и идеи греховности могут развиваться параллельно. Этим можно объяснить «страшную радость» и «мучительную печаль» Гоголя. На родине у Николая Васильевича преобладали идеи греховности. Мысль о необходимости исключительного покаяния привела к навязчивой идее поездки в Иерусалим».

В гомеопатии идеям величия соответствуют препараты: Белладонна, Кониум, Купрум металликум, Лахезис, Ликоподиум, Палладиум, Платина, Фосфор, Страммониум, Вератрум альбум.

Идеям греха соответствуют: Агнус кастус, Аурум, Стафизагрия, Туя.

Следует заметить, что с развитием болезненного процесса, у Гоголя появилось ощущение сладости самоосуждения: «Грехов, указания грехов желает и жаждет теперь душа моя! Если бы вы знали, какой теперь праздник совершается внутри меня, когда открываю в себе порок, дотоле не примеченный мною. Лучшего подарка никто не может принесть мне». Погрузившись в исследование своей души, писатель устранился от творчества.

В.Ф.Чиж комментирует это так: «Он был счастлив своими душевными открытиями, как вообще бывают счастливы подобные больные в этом периоде. Для него уже нет необходимости наблюдать, замечать, обдумывать, сомневаться. Теперь он получает знания напрямую, через «внутренне чутье».

Физические страдания Гоголя объяснялись как соматическими, так и ипохондрическими причинами. Николай Васильевич лечился у медицинских светил, ездил на воды, регулярно заказывал молитвы о выздоровлении. Лечение помогало мало, а набожность возрастала.

Биографами точно подмечено, что с улучшением физического состояния, религиозность писателя ослабевала. Когда вследствие путешествия его здоровье несколько поправилось, Иерусалим не произвел на Николая Васильевича должного впечатления.

В 1847 году Гоголь писал своему другу: «Недуг мой состоит в бессонницах, в расслаблении тела и сыпях на ногах». Гомеопат не может не обратить внимание на эту симптоматику. В связи с тем, что «от бессонницы» и «от сыпей» в гомеопатическом арсенале слишком много препаратов, мы не будем утомлять читателей их перечислением, а просто запомним этот факт.

С точки зрения психиатрии, не вызывает сомнения то, что Гоголь имел зрительные и слуховые галлюцинации. Еще в детстве он слышал за спиной свое имя и пугался этого. В зрелом возрасте Николая Васильевича посещали чудесные видения, о которых он иногда рассказывал.

В гомеопатии со звуковыми галлюцинациями связывают препараты: Агарикус, Арсеникум, Белладонна, Каннабис индика, Хамомилла, Меркуриус, Страммониум.

К зрительным галлюцинациям имеют отношение: Агарикус, Амбра, Белладонна, Цимицифуга, Гиосциамус, Калиум броматум, Лахезис, Нукс вомика, Опиум, Фосфор, Платина, Страммониум, Сульфур, Вератрум альбум.

С 1848 года психическая неадекватность Николая Васильевича стала заметна даже людям его боготворившим: «Он капризничал неимоверно, приказывая по несколько раз то приносить, то уносить какой-нибудь стакан чая, который никак не могли ему налить по вкусу; чай оказывался то слишком горячим, то крепким, то чересчур разбавленным, то стакан был слишком полон, то наоборот – не долит. Во время общих разговоров Гоголь большей частью молчал, презрительно поглядывая на собеседников». Гомеопату подобное поведение напоминает Хамомиллу: «Дайте то, подайте это, сделайте наоборот».

В этой главе мы упоминали множество гомеопатических препаратов. И это не случайно. Читателю представлена возможность идти путем реперторизации. Причем мы коснулись лишь ее первого этапа. Но уже на этой стадии можно представить объем реперторизируемого материала, а также некую механичность подобного процесса: выборку препарата, который попадает в большинство рубрик.

Автору этой книги посчастливилось изначально узнать гомеопатию с противоположной – синтетической стороны. Причем не путем бесплодного теоретизирования, а наблюдением большого числа конкретных пациентов. Возможно поэтому, в большинстве случаев автор имеет изначальное мнение об исследуемом лице. А посимптомная проверка – это уже следующий этап, который может подтвердить первое впечатление, а может и опровергнуть. Естественно, автор далек от мыслей считать свои взгляды истиной в последней инстанции. Тем более, по мере развития, точка зрения может дополниться и измениться.

В случае с попыткой гомеопатической оценки личности Николая Васильевича Гоголя, так и получилось. В более ранних своих работах автор книги предлагала как наиболее подходящий тип Агарикус. Но, по всей вероятности, мнение это достаточно поверхностно, и Агарикус – лишь маска великого писателя.

К сожалению, мы не имеем достаточных сведений о последней болезни Гоголя. Мы не знаем, почему он уничтожил вторую часть «Мертвых душ». Возможно, вследствие идей греховности, писатель считал, что это необходимо для спасения собственной души.

Последние дни своей жизни Гоголь невыразимо мучился страхом смерти. Вероятно поэтому, он хотел, чтобы мучения скорее закончились – отказывался от лечения и пищи. Николая Васильевича лечили лучшие специалисты того времени: Варвинский, Иноземцев, Овер, Клименков, Сокологорский, Тарасенков и Эвениус. Но и они не смогли поставить более точного диагноза, кроме «катара кишок». Гениальные люди и в болезни отличаются от «стандартных пациентов». Психиатр может увидеть признаки паранойи, хирург – обтурации кишечника.

Для гомеопата важным является тот факт, что за несколько дней до смерти у Гоголя появилась «течь из уха». Вспомним, что подобная симптоматика отмечалась у Николая Васильевича в детстве. По мнению автора этой книги, наиболее вероятным средством для Гоголя является Псоринум. Писатель имел все основные симптомы данного препарата. Приведем их, основываясь на гомеопатических источниках.

Х.К.Аллен, «Основные показания к назначению гомеопатических препаратов и нозодов»: «Сильная чувствительность к холодному воздуху; плохая переносимость грозовой погоды; сухие чешуйчатые высыпания; хорошее самочувствие за день до приступа; религиозная меланхолия; страх смерти; оторрея; повышенное чувство голода; упорные запоры; бессонница».

О.А.Джулиан, «Materia Medica нозодов»: «Грустный гипотоник, часто пребывающий в отчаянии, изношенный жизнью, раздражительный, склонный к одиночеству, боится будущего, не переносит холода, навязчивые идеи, потеря ориентации на местности, отчаяние из-за болезни».

А.П.Иванив, «Materia Medica биотерапевтических средств»: «Сначала хорошее расположение духа, удовольствие от работы, затем угрюмость, множество забот и грусть; религиозная меланхолия; сжимающие головные боли; выделения из ушей; туберкулез в семейном анамнезе; улучшение состояния от тепла».

И.В.Тимошенко «Materia Medica ситуаций»: «Психизм – он беден энергией, любовью, деньгами, надеждами; страх смерти; мучительное беспокойство по ночам; тенденция к хронизации процессов; великолепно чувствует себя перед началом болезни; сильная зябкость; выделения из ушей».

От себя автор книги хочет добавить, что гоголевский симптом «отсутствия потения даже в жару» также можно отнести к разряду Псоринумных. В состоянии глубокой псоры выделяться просто нечему. Возможно, читатель удивится, как слабый Псоринум смог создать масштабные литературные произведения? Это и есть загадка гениальности. Заболевание Гоголя, как человека необыкновенного, не вмещается в рамки нозологии. Его творчество еще сложнее для анализа. Поэтому, почему бы нам просто не наслаждаться парадоксальной красотой таланта писателя?

Подробнее в книгах Долининой И.В. «Характер и здоровье», «Узнай свой тип и вылечись», «Великие и гомеопатия».

Курсы по гомеопатии для врачей

Комментирование и размещение ссылок запрещено.

Комментарии закрыты.