Психотип Платина — Софья Ковалевская

Выдержки из книги И.В. Долининой «Великие люди глазами гомеопата».

Софья Ковалевская (1850-1891)

Душа из пламени и дум! Пристал ли твой корабль воздушный К стране, куда творил твой ум, Призыву истины послушный? В тех сферах – числа, функций ряд, Иному следуя порядку, Тебе, быть может, разрешат Бессмертья вечную загадку…

Ф.Леффлер «На смерть Софьи Ковалевской»

Жизненный путь и история болезни

Софья Ковалевская родилась в 1850 году. Её отцом был генерал Корвин-Круковский. В семье было три ребенка – две дочери и сын. Воспитывались они в строгости, добродетелями считались скромность и послушание, а идеалом для девушек – роль матери и жены.

Но жизнь распорядилась по-своему. И невольный толчок этому дал сам генерал, когда ему пришло в голову вместо обычных обоев оклеить стены детской лекциями знаменитого математика. Маленькую Софью с первых дней жизни окружали загадочные цифры и уравнения. Ей очень хотелось разобраться в их таинственных хитросплетениях.

Софье пригласили хороших учителей, и уже в десятилетнем возрасте она делала крупные успехи в математике. А в пятнадцать лет убеленный сединами профессор, не скрывая своего восхищения, поклонился юной ученице, когда та за считанные минуты решила несколько сложнейших задач.

Старшая сестра Софьи – Анна, тоже делала успехи, но не в точных науках, а в литературе. Она даже опубликовала свою повесть в журнале Федора Достоевского. С тех пор известный писатель стал бывать в доме Круковских. Он оказывал знаки внимания Анне, не замечая, как влюбленно смотрит на него её младшая сестра.

Однажды Соня чуть не упала в обморок, когда случайно увидела такую сцену: её обожаемый Федор стоит на коленях перед Анной и просит её руки! Но сестра ему отказала – она видела в Достоевском лишь друга, учителя, но никак не мужа.

С той поры писатель перестал бывать в доме Круковских, но Соня не теряла надежды, что рано или поздно они увидятся, и возлюбленный оценит её красоту и талант. Она знала, что Достоевский любит музыку, поэтому стала усиленно заниматься игрой на фортепиано. Слышала об его увлечении философией и запоем читала труды Фомы Аквинского и Френсиса Бэкона. Время шло – и вот Соне уже семнадцать.

Семья Круковских живет в Петербурге – центре всех новых веяний и преобразований. В то время в среде молодых интеллигентных девушек пошло феминистическое брожение. Десятки юных дам лучших фамилий отправлялись учиться в заграничные университеты.

Так как родители в большинстве случаев противились отъезду, то девушки прибегали к испытанной тактике – фиктивному браку с молодыми людьми, воодушевленными такими же идеями. Все горели предчувствием светлого будущего, времени всеобщего просвещения и свободы.

Вот как вспоминает об этом периоде подруга Софьи Ковалевской – Анна Леффлер: «Браки по идеологии казались гораздо более идеальными, чем те вульгарные и низменные союзы, которые заключались между молодыми людьми только для удовлетворения своих чувственных страстей.

При идеальных стремлениях личное счастье казалось чем-то второстепенным. А принесение всего себя в жертву ради высших духовных целей – единственно достойной задачей. Учиться, чтобы затем служить родине, помочь ей в тяжелой освободительной борьбе, ведущей из мрака и стеснения к свободе и просвещению – такие стремления воодушевляли теперь молодых дочерей старинных дворянских фамилий».

Кружок молодежи группировался вокруг старшей сестры Анны. На младшую не обращали внимания, считая её еще ребенком. Но Соня уже привыкла чувствовать себя в тени Анны, восхищаясь её красотой, умом и талантом. Это свойство преувеличения достоинств других остались у Софьи на всю жизнь.

С самых ранних лет Соня показывала такое богатство мыслительных способностей, что относительно её пригодности к науке ни у кого не возникало сомнений. И, тем не менее, отец пришел в ужас при первом робком намеке на желание ехать учиться в заграничный университет. Это было для него оскорбительным нарушением рамок приличия и выглядело чем-то постыдным.

Старшая сестра Анна увлекалась литературной деятельностью, что также вызывало негодование родителя. И сестры Круковские вместе с подругой Инной выработали хитрый план «освобождения». Одна из старших девушек должна была вступить в фиктивный брак и выехать за границу. Другой оставалось упросить родителей поехать вместе с Соней её навестить.

Нашелся и возможный освободитель – молодой профессор. Но он, к сожалению девушек, ответил отказом. В это время одна из подруг Анны позволила себе унизительный поступок – вышла замуж по любви! Бывшие приятельницы теперь сожалели о ней и презирали её.

Инна и Анна тем временем нашли очередного кандидата на идеальный брак – молодого человека хорошей фамилии. Он с удовольствием вызвался помочь, только жениться согласился не на одной из старших девушек, а на младшей – Софье.

Этот ответ сильно опечалил заговорщиц. Анна справедливо полагала, что отец не даст согласия на брак юной Сони, пока старшая сестра остается незамужней. Решено было отвергнуть предложение и собираться ехать в имение Полибино. Но тут кроткая Соня проявила решимость. Девушка не могла позволить рухнуть надеждам.

Такой уж был характер Сони – то, чего она хотела, всегда стремилась добиваться любыми способами, с готовностью даже погибнуть в случае неудачи. Теперь все помыслы сосредоточились на одном желании – вырваться на волю, чего бы это ни стоило.

Сестрам было строго запрещено выходить из дому одним, тем более в поздний час. Но Соня отважилась на смелый шаг. В один из дней, когда в семье шли приготовления к званому ужину, она смогла незаметно выскользнуть из дома. Прикрыв лицо вуалью, Соня быстро шла по улице. Сердце её сильно билось от лихорадочного волнения. Она спешила не на любовное свидание, а навстречу своей судьбе.

Дверь открыл молодой человек, с синими глазами и рыжей бородой. Он принял у себя девушку совершенно по-братски. Тем временем, в семье Круковских все расселись за столом и сразу заметили отсутствие Сони. Слуга принес записку, которую она оставила на своем письменном столе: «Папа, прости меня, я у Владимира. Прошу тебя, не противься моему браку с ним». Гости и родные были в шоке.

Но оказалось, что Соня точно рассчитала удар. Уже через полчаса генерал распахнул дверь в их укрытие. А к концу обеда все трое вошли в дом Круковских, где Владимир был представлен как Сонин жених. Вскоре в имении Полибино была отпразднована свадьба, а затем молодожены уехали в Петербург.

Вот как описывает Софью в те годы её подруга: «Маленького роста, худенькая, но с довольно полными щеками, с коротко обстриженными вьющимися волосами темно-каштанового цвета, с глазами, постоянно менявшими выражение – то блестящим и искрящимися, то глубоко мечтательными.

Она представляла собою оригинальную смесь детской наивности с глубокой силой мысли. Глубоко естественная в своем обращении, без тени кокетства, она как бы не замечала возбуждаемого ею поклонения. Софья не обращала ни малейшего внимания на свою наружность. Её одежда отличалась всегда необыкновенной простотой с примесью некоторой беспорядочности, которая не покидала её в течение всей жизни».

Весной 1809 года Ковалевские отправились за границу. Софья – для изучения математики, Владимир – для продолжения своих геологических изысканий. Во время пребывания в Англии супруги познакомились с Дарвином и Спенсером, кумирами тогдашней молодежи.

В университете Гейдельберга Софья сразу привлекла внимание преподавателей своими необыкновенными математическими способностями. Слухи об удивительной русской студентке разнеслись по городу, и люди на улицах с интересом её рассматривали. Ковалевская же была в ту пору очень застенчива. В университет она входила с опущенными глазами и сама не вступала в разговоры с однокурсниками. Немцам-профессорам нравилась скромность талантливой студентки.

Вскоре к Ковалевским приехала сестра Софьи Анна и её подруга Инна. Владимир был вынужден переехать в другую квартиру, уступив свою комнату девушкам. А они и не думали быть благодарными. Памятуя о фиктивности брака сестры, Анна не одобряла душевного отношения Сони к мужу и вела себя нелюбезно.

Владимир был вынужден уехать из Гейдельберга в Вену, а затем в Мюнхен. Ковалевский был талантливым, трудолюбивым и совершенно непритязательным человеком. Софья говорила: «Ему для счастья нужна только книга и стакан чая».

Молодой ученый был полон идей и планов. Вскоре он получил степень доктора наук и продолжил свою работу в Вене. А Соня начала ревновать «мужа» к его работе. Стала беспокоить его бесконечными требованиями и просьбами сопровождать себя в поездках, не обращая внимания на занятость Владимира.

Она привыкала, что Ковалевский брал на себя все бытовые заботы: оплачивал счета, делал покупки, даже чинил бельё и пришивал к Сониному платью новые манжеты. Особо заботился, когда жене было плохо (с детства Соня страдала пороком сердца) – готов был бежать за врачом в любое время дня и ночи. Несмотря на свои математические успехи, Ковалевская ни разу не смогла рассчитать семейный бюджет даже на месяц вперед. А тут она осталась совсем одна…

Осенью 1870 года Софья отравилась в Берлин к основателю математического анализа профессору Вейерштрассу. Стеснительная, плохо одетая студентка не произвела на мэтра внушительного впечатления. Чтобы охладить её стремление учиться, он дал Софье сложные задачи, полагая, что она никогда их не решит. Однако через неделю та явилась к профессору, заявив, что задачи решены. Тот был потрясен и поверил, только увидев все выкладки. С этого момента Вейерштрасс стал другом и учителем Софьи.

В Берлине Софья поселилась вместе со своей подругой. Обе были настолько погружены в научные занятия, что практически не выходили из квартиры. Ковалевская могла весь день просидеть за письменным столом, не вспоминая ни о еде, ни об отдыхе.

Когда Софья погружалась в свои мысли, то могла разговаривать с собой, смеяться, найдя верное решение. Кроме занятий, ничто её не радовало. Даже когда профессор устроил рождественскую ёлку и пригласил на неё ученицу, Софья наотрез оказалась пойти покупать новое платье. Она привыкла, что бытом занимался муж, а его в это время рядом не было.

Ковалевскую тяготила ложность её семейного положения. Она никогда не представляла Владимира семье Вейерштрасса и скрывала свои встречи с ним.

Отношения между ними по-прежнему оставались платоническими. Редкие свидания омрачались взаимными упреками.

Родители Софьи постепенно догадались об истинном положении дел и старались устроить сближение между супругами, чему молодая жена сопротивлялась. Между тем, в душе она вовсе не была синим чулком. Софья просто не могла перейти от роли идеального ученого к роли обычной женщины. Совмещение их для неё казалось вообще невозможным.

Между тем постоянная и утомительная работа, плохие условия проживания и питания сделали свое дело. Ковалевская почувствовала такой упадок сил, что не могла продолжать свои занятия. Тем временем ей предстояло пережить захватывающие и опасные события. Дело в том, что сестра Анна тайно от родителей уехала в Париж. Круковские полагали, что она находится рядом с Софьей, но старшей сестре стало скучно в маленьком городке. Она отправилась в столицу, где зажила бурной жизнью – театры, балы, литературные вечера.

Но самым главным событием была её внезапная любовь к молодому французу, который позже стал одним из руководителей революционных выступлений. Когда Софья узнала об осаде Парижа, они с мужем немедленно выехали во Францию. Каким-то чудом они под покровом ночи переплыли в лодке Сену и проникли в осажденный город.

Сестры были в том возрасте, когда грандиозные драматические события ощущаются как романтическое приключение. Анна не видела для себя лучшей роли, чем рисковать жизнью рядом с любимым. Софья поддалась её воодушевлению, и они вместе ухаживали в госпитале за ранеными.

Но коммуна была подавлена, жених Анны схвачен и приговорен к смерти. Анна бросилась за помощью к отцу, который до сих пор ничего не знал. Генерал был глубоко оскорблен тем, что обе дочери утаили от него правду. Но узнав, что возлюбленному Анны грозит казнь, поспешил в Париж.

У него были связи во французском правительстве. С помощью влиятельных особ удалось устроить побег заключенного, когда коммунаров перевозили в другую тюрьму. Эта почти фантастическая история позже казалась невероятной даже самим участникам событий.

Тем временем Ковалевская вернулась в Германию, где в 1874 году получила степень доктора наук. Звание было присвоено по совокупности работ, без какого-либо устного экзамена. Осуществив свою мечту, Софья заторопилась в Россию.

И вот в родовом имении Полибино собралась вся семья. Но и дети, и родители за прошедшие годы очень изменились. Анна, испытав столько бурных волнений, наконец утолила жажду сильных ощущений. А Софья была настолько переутомлена науками, что могла лишь играть в карты и читать легкие романы.

Зато она очень сошлась с отцом, который избавился от деспотизма и приобрел терпимость. Тем тяжелее было горе от внезапной смерти родителя, который умер, как тогда говорили, от разрыва сердца. Мать Софья не любила так сильно, как отца. Поэтому утешение могла найти только у своего мужа. Горе смягчило её непримиримый характер, и брак Ковалевских наконец-то перестал быть формальным. На следующую зиму семья переехала в Петербург.

Софья только сейчас почувствовала всю полноту молодости и очертя голову бросилась в шумный водоворот светской жизни. Театры, приемы, публичные лекции, всеобщее внимание и поклонники были наградой за пять одиноких лет, проведенных за работой.

Ковалевская увлеклась литераторством. Она писала статьи, стихи, театральные рецензии и даже роман. Её сестра Анна, жившая в Петербурге вместе с мужем Виктором Жакларом, также имела успех как романистка.Жизнь Ковалевских требовала больших расходов. И тут, равнодушный было к деньгам Владимир, увлекся идеей предпринимательства и занялся строительством.

Дела сначала шли неплохо – возводились дома, оранжереи, бани и склады. Но Софья хорошо помнила свой странный сон, к несчастью оказавшийся вещим. В нем она видела мужа на церемонии закладки первого камня строительства – толпа людей расступилась и вдруг Владимира сбила с ног какая-то дьявольская фигура. Эта фигура вскоре возникла в реальной жизни в виде нового партнера Ковалевского, авантюриста, погрязшего в спекуляциях.

Софья делала все, чтобы муж расстался со своим опасным советником, прекратил рискованные игры и занялся наукой. Она добилась переезда в Москву и назначения Ковалевского профессором палеонтологии. Но муж был не в состоянии остановиться (дело шло о разработке нефтяных месторождений) и начал скрывать от жены свои планы. Тем временем, вероломный друг Владимира решил окончательно поссорить супругов. Он исподволь начала внушать Софье, что скрытность мужа имеет в своей основе измену.

Затрагивание этой струны означало возбуждение одной из самых сильных страстей Ковалевской – ревности. Софья совершенно потеряла здравый смысл. Ко всему прочему в это время она узнала о своей беременности. У Ковалевской началась затяжная депрессия: она ненавидела свой живот, головные боли, мучительную тошноту и бессонницу. Но более всего Соня ненавидела мужа.

В 1978 году Ковалевская родила дочь и вскоре после этого, оставив ребенка на попечение добрых тетушек, уехала в Париж. Там она пыталась забыться от неприятных мыслей в бурной светской жизни. Вскоре Софья встретила своего единомышленника, оказавшегося помимо поэта и математика еще и польским революционером.

Одни биографы считают, что их отношения были исключительно платоническими, другие указывают на любовную связь. Как бы то ни было, они были прерваны в связи с трагическим известием из России. Владимир Ковалевский, объявленный банкротом, покончил собой, отравившись газом.

Софья была потрясена этим известием, но не спешила забрать к себе дочь. Утешала себя тем, что девочке в России будет лучше. Ведь все силы Ковалевской в этот период уходили на то, чтобы занять достойное место в научном мире. В это время основывался новый университет в Стокгольме, и кафедра математики впервые приняла профессора-женщину. Софья читала лекции на трех языках, давала частные уроки и работала над фундаментальным трудом о преломлении света в жидких кристаллах.

В этот период её посетило нежное чувство – избранником оказался известный всему миру полярник Фритьоф Нансен. Он бы на десять лет моложе Ковалевской и наполнял её жизнь юношеским задором. Умел угадывать желания возлюбленной – появлялся, когда ей было одиноко, и исчезал, если её хотелось поработать. Но Фритьоф был помолвлен с другой и не думал навсегда связывать свою жизнь с Софьей.

Избранниками Ковалевской всегда были люди яркой индивидуальности, которые не хотели терять себя, растворяясь в её деспотичной любви. Софья снова ушла с головой в работу и довела себя до полного изнеможения: у неё стали выпадать волосы, резко ухудшилось зрение, а по лицу пошли зудящие красные пятна.

Но все же Ковалевская закончила главный труд своей жизни «О движении твердого тела», над идеей которого безуспешно бились математики нескольких столетий. Эта работа получила в Париже первую премию. Шведы чествовали Софью как национальную героиню. А ей хотелось уехать куда-нибудь в тихое место никого не видеть.

Эту возможность ей предоставил давний знакомый – Максим Ковалевский, оказавшийся однофамильцем её мужа. У него была вилла недалеко от Ниццы. Сорокалетний холостяк неожиданно для самого себя увлекся молодой женщиной, но долго не мог уяснить, как это хрупкое создание может быть одним из величайших ученых.

Софья была благодарна ему за нежность и заботу, но ответной любви не чувствовала. Тем не менее на предложение о браке она ответила положительно, боясь потерять преданного друга. Свадьбу отложили на год по решению Сони сделать это время как бы испытательным сроком.

Тем временем здоровье Ковалевской ухудшалось. Усилились сжимающие боли в сердце, во время которых лицо покрывалось холодной испариной. Несколько раз случались глубокие обмороки. Доктора прописали постельный режим.

Софья всегда говорила, что не хочет превратиться в дряхлую старуху и предпочитает умереть молодой. В конце января 1891 года к сердечной недостаточности присоединилась пневмония. Врачи сделали все, что смогли, и состояние больной на какое-то время даже улучшилось. По крайней мере, ничто не предвещало скорого конца. Поэтому Софья попросила своих близких не дежурить около себя постоянно.

И той же ночью началась агония. Рядом с Ковалевской была лишь сиделка, не понимающая по-русски. Через два часа Софья скончалась. Её смерть произвела в научном мире подобие шока. Со всех стран шли телеграммы соболезнования, а её могила в Стокгольме была вся засыпана цветами.

Эпиграфом к своему главному научному труду Ковалевская поставила слова: «Говори, что знаешь, делай, что должен, и будь, что будет». Она пыталась сделать это изречение девизом своей жизни, что почти удалось. И только пожелание «будь что будет» было для неё невыполнимым. Софья не была фаталисткой. Она считала, что для ищущего духа все преграды преодолимы.

 

 

Размышления над гомеопатическим диагнозом.

Характер заболеваний Софьи Ковалевской – порок сердца и сердечно-сосудистая недостаточность – не дают основания для определения её гомеопатической конституции. В этом нам может помочь только анализ черт её характера и соответствующих фактов биографии. В результате появляется мысль о наиболее «мужских» из «женских» средств – Сепии и Платине. Между ними много общего, поэтому приводимые ниже факты имеют отношение к обоим препаратам.

Характер Ковалевской представлял собой причудливое сочетание развитой логики и безудержных эмоций. Из-за выраженной склонности к самонаблюдению Софья любила давать отчет в каждой мысли и каждом чувстве. Это стремление подводить свою внешнюю жизнь под какую-либо систему нередко приводило к искаженному пониманию действительности.

Несмотря на резкость самоанализа, она подчас невольно идеализировала себя. Софья совершенно не могла выносить неудачи, пытаясь добиться цели любой ценой. В любви ей всегда хотелось обладать, а не отдаваться самой. Ковалевская чувствовала потребность в нежности и задушевности, но делала невозможной жизнь человека, который вступал с ней в такого рода близкие отношения.

Софья была слишком беспокойна и дисгармонична, чтобы найти полное удовлетворение в любви. Она слишком думала о себе, чтобы обращать внимание на желания жившего с ней человека. Так кем же была Ковалевская – Сепией или Платиной?

Для прояснения ситуации обратимся к работам Шанкарана. По его мнению, основным чувством Сепии является острое противоречие между долгом и желаниями. Сепия принуждает себя принимать ситуацию против своей воли, исходя из ощущения, что она недостаточно хороша.

Одна часть её натуры требует независимости и постоянной занятости. Сепия любит танцы и спортивные упражнения. Но другая часть натуры предупреждает, что излишняя независимость приведет к потере поддержки со стороны близких.

В большинстве случаев Сепия старается совместить в себе роль хорошей жены и матери с попытками реализоваться в карьере. Это дается с большим напряжением. Сепия начинает испытывать отвращение к мужу и детям. Сначала она впадает в отчаяние, а потом в безразличие, которое облегчается только постоянной занятостью.

В характере Ковалевской присутствуют черты Сепии. Она никогда не отказывалась от поддержки, особенно по бытовым вопросам. Ими занимался муж и все последующие мужчины. Она не умела самостоятельно купить себе платье, не могла найти дороги даже в более-менее знакомом городе, не была способна заниматься домашним хозяйством и своей дочерью. Мелкие проблемы жизни казались Софье невыполнимыми.

При этом всегда на её пути находился преданный друг, которому можно было поручить все заботы о себе и своих делах. В юности Софья хотела реализоваться как ученый, для чего работала, не покладая рук. У неё присутствовало чувство вины перед мужем и ребенком за недостаточность внимания по отношению к ним. И вместе с тем, родные тяготили Софью своим присутствием.

В молодости Ковалевская очень увлекалась катанием на коньках и верховой ездой. Если в первом случае она демонстрировала свою грацию, то во втором – именно стремление к поддержке. Только лошадь начинала двигаться чуть быстрее, Софья вскрикивала и громко просила о помощи. Естественно, спаситель отыскивался немедленно. У Сепии есть симптом «ощущение собственной физической неполноценности». Ковалевская имела очень слабое зрение, но очки, по её мнению, означали физическую неполноценность. Поэтому Софья никогда их не носила.

Присутствует у Сепии и элемент зависти к красоте другой женщины. Этим она похожа на Лахезис. Ковалевская имела эту черту характера. С детства она восхищалась и отчасти завидовала своей более красивой сестре. В зрелые годы у Софьи была подруга, которую она почти боготворила. Ковалевская находила у этой женщины именно те качества, которыми более всего хотела бы обладать: красоту, грацию, умение искусно одеваться.

Каждый приезд в Париж она заставляла подругу выбрать себе платья. Но наряды никогда не имели на ней такого изящного вида, как на сопернице. Кроме того, подруга умела создавать вокруг себя избранный кружок поклонников, готовых на все за одну её улыбку. У Софьи это не получалось. Он не имела более одного поклонника и со всеми своими мужчинами вынуждена была расстаться. Таким образом, характер Ковалевской с большой долей вероятности заставляет думать о Сепии.

И все же рассмотрим версию Платины. По мнению Шанкарана, женщина этого типа ощущает себя совершенно особенной, уровень её амбиций значительно выше среднего. Все, что относится к ней, является редким и ценным. Платина ощущает себя выделенной из мира других людей. Она не способна наладить с ними равные отношения и в полной мере насладиться взаимопониманием.

Платина обладает сильным интеллектом и презирает обыденность. Она может пытаться погасить в себе пламя инстинктов, но от этого они только усиливаются. Ментальные симптомы Платины перекликаются с сексуальными. В ней чередуются чувство превосходства с ощущением собственной неполноценности.

Платина часто впадает в крайности. Она очень амбициозна и должна доказать, что превосходит окружающих. Если нет надежды достигнуть вершины, то могут появиться суицидальные наклонности за счет направления презрения на саму себя.

Вся эта симптоматика имеет прямое отношение к Софье Ковалевской. Еще совсем юной она покинула дом, решив таким образом сломить волю отца. Используя в своих целях добровольного помощника Владимира Ковалевского, она долго сохраняла двусмысленность в отношениях с ним. Этот платонизм можно было спутать с воззрениями Натриум муриатикум, если бы Ковалевская не продолжала использовать мужа, не предлагая ничего взамен.

Софья всегда высказывала очень свободные взгляды на жизнь. В ней не было и следа предрассудков. Ограничения заключались лишь в её натуре, в ярко выраженных симпатиях-антипатиях, которые часто проявлялись наперекор всякой логике и убеждениям. Характер Ковалевской отличался склонностью к сарказму и презрению к любой умственной посредственности. Её натура постоянно требовала драматических событий и утонченных ментальных наслаждений. А серые будни для Софьи были глубоко ненавистны.

Особого разговора заслуживают взгляды Ковалевской на взаимоотношения между полами. В юности она отрицала их сексуальную сторону, мечтая о платонической любви. Позже её идеалом сделалась совместная работа при любовном союзе. Свои взгляды Ковалевская отразила в нескольких драмах. В одной из них она говорит устами своей героини Алисы: «Я так привыкла, чтобы всех любили больше меня. Судьба зло подшутила надо мной, одарив большими способностями. Я желала только одного – быть первой для другого человека. Когда меня любят, я хороша. Добра я тоже, когда меня любят».

Материнские чувства не могли утолить потребность Софьи в любви. Ведь ребенок не может войти в интересы матери, он требует любить себя, мало давая в ответ. Поэтому отношение Ковалевской к дочери было скорее рассудочным, чем душевным: «Многие обвиняют меня в равнодушии к дочери, но обвинения эти не имеют значения в моих глазах».

Отношения с мужчинами у Ковалевской обычно заканчивались разрывом. Она мучила избранников требованиями и ревностью, расставалась в сильном взаимном озлоблении, позже примирялась и опять расставалась. Софью бесконечно угнетало сознание того, что между ней и возлюбленным постоянно встает её работа. Она стремилась к славе ученого, понимая, что такого рода известность не увеличивает достоинства женщины в глазах мужчины.

Дама, преданная науке, корпящая над трактатом в ущерб здоровью и красоте – чем она привлекательна в глазах противоположного пола? В итоге, для Ковалевской осталось отравленным и счастье любви, и торжество честолюбия, из которых каждое само по себе должно было доставлять столько радости!

Постоянный разлад между чувствами и мыслями, между желанием всецело отдаться любимому и при этом сохранить неприкосновенной свою самостоятельность осложнялся еще и деспотизмом Софьи. Она требовала такой преданности, какая была в принципе невозможна для тех ярких индивидуальностей, которых Софья выбирала.

Таким образом, если рассмотреть в совокупности черты характера и всю биографию Софьи Ковалевской, то наибольшее соответствие наблюдается с типом Платина.

Конфликт между самостью и чувствами к другому человеку, между любимым делом и необходимостью отдавать себя близким, – в этом была драма жизни Софьи Ковалевской. И её друзья вполне это осознавали. Вот какие строки написал один из них на смерть Софьи:

Ты преломленье световых

Лучей на призмах наблюдала:

Какие там ты видишь их

У родника их и начала?

Душа из пламени и дум!

В часы надежд и просветленья

Одну любовь считал твой ум

Надежным якорем спасенья!

Подробнее в книгах Долининой И.В. «Характер и здоровье», «Узнай свой тип и вылечись», «Великие и гомеопатия».

Курсы по гомеопатии для врачей

Комментирование и размещение ссылок запрещено.

Комментарии закрыты.