Выдержки из книги И.В. Долининой «Характер и здоровье».

(Демонстративность (Цимицифуга), распутство (Страммониум), нимфомания (Лилиум тигринум), эксгибиционизм (Гиосциамус) — гомеопатия эффективна при любых масках истерии.)

В восьмидесятые годы девятнадцатого столетия Зигмунд Фрейд, вдохновленный исследованиями психиатров Шарко, Жане и Бернгейма, занялся глубоким изучением истерии. В то время процент женщин, страдающих истерическими припадками, был довольно высок. Фрейда очень интересовало, чем можно объяснить развернутый эпилептиформный приступ у человека, не страдающего эпилепсией (или слепоту без нарушения органов зрения, или паралич без повреждений).

Следует упомянуть, что среди больных встречались и мужчины. В 1886 году Фрейд опубликовал работу, посвященную истерии у представителей мужского пола, которая была встречена его коллегами-мужчинами сдержано, если не сказать враждебно. Этот факт не подорвал интереса Фрейда к дальнейшим исследованиям с широким использованием гипноза в терапевтической практике.

Основатель психоанализа пришел к выводу, что большие истерические припадки – это пантомимическое выражение сложных фантазий, которые могут быть проанализированы тем же способом, что и сновидения, в связи с общими механизмами искажения. Эти механизмы включают в себя: символизм, смещение, репрезентацию противоположным, преувеличение деталей, сочетанную идентификацию и полную перестановку последовательности событий. В развернутых истерических припадках находят искаженное выражение эдипов комплекс и его дериваты. Иногда припадок символизирует  сексуальный акт.

В наше время большие припадки встречаются не так часто. Истерия проявляется в виде конвульсий, спазмов, немотивированных приступов плача, смеха, вскрикивания, эмоциональных вспышек. Приступы такого рода – это пик сложных бессознательных фантазий. Конверсионные симптомы при истерии – это процессы разрядки, связанные с сексуальными побуждениями инфантильного периода.

Крик может выражать беспомощность, гнев или декларировать мужество. Смех – триумф осуществления в фантазиях враждебных желаний, особенно мести (как проявления мстительного варианта женского кастрационного комплекса) или маскировка сексуального возбуждения.

К припадкам  имеют отношение  и симптомы патологического проявления или исчезновения нормальных физиологических потребностей: приступы голода или жажды, неожиданная потеря аппетита, учащение дефекации или мочеиспускания, запоры и задержка мочеиспускания. Все эти конверсии коренятся в инфантильной сексуальности, в том времени жизни человека, когда несексуальные функции были окрашены наслаждением и выражали сексуальные желания.

Голод и жажда могут замещать сексуальные стремления. Анорексия часто является символом отрицания. Запоры и олигурия могут скрывать желание забеременеть или фантазии об инкорпорации. Рвота и диарея, наоборот, нередко говорят о сопротивлении сексуальным отношениям и отказе от беременности. Истерические боли тесно связаны с истерической идентификацией, и о них мы говорим подробнее.

Первый тип истерических болей это: «Воспроизведение реальных болей из той ситуации, когда произошло вытеснение» (Freud S. «The Problem of Anxiety», N.Y., 1936). Функциональные расстройства превращаются в конверсионные симптомы, а эмоциональный конфликт является при этом их бессознательной движущей силой.

При втором типе истерических болей исходные переживания (которые имитируются в конверсионном симптоме) могут принадлежать не истерику, а другому человеку, избранному объектом для подражания. Каковы же истоки истерической идентификации – желания быть на месте другого человека? Вспомним, что  идентификация – это самый ранний тип реакции на объект, и все последующие отношения могут регрессировать (возвращаться) именно к идентификации.

Например, идентификация может быть связана с удачливым соперником. Зигмунд Фрейд описывает такой случай. Он наблюдал одновременно двух пациенток. Первая из них была сексуально активна и внешне привлекательна. Одним из проявлений ее истерической конверсии был навязчивый кашель. Другая пациентка уступала первой как женщина. Вследствие зависти из-за невозможности в реальной жизни быть похожей на «соперницу» и чувства вины за свои негативные эмоции, эта женщина начала кашлять совершенно также, как и объект ее идентификации. Этим «страданием» она как бы наказывала себя за греховные мысли и вместе с тем становилась хоть чем-то похожей на «счастливую соперницу».

Более сложный случай идентификации – не с соперником, а с объектом любви. Зигмунд Фрейд описывает случай, когда пациентка с истерией, обусловленной эдиповым комплексом, идентифицировалась (отождествлялась) не с «соперницей-матерью», а с любимым отцом. Тот в молодости страдал туберкулезом, а дочь имитировала это заболевание.

Когда человек не в силах отказаться от объекта, он стремится компенсировать утрату путем отождествления с ним. В случае, описанном Фрейдом, пациентка не только освоила профессию отца, но и проявляла выраженные гомосексуальные тенденции (F.Sigmund, «Hysterical Fancies and Their Relation to Bisexuality», London, 1924).

Но чаще всего истерическая идентификация осуществляется с объектом, с которым вообще отсутствуют подлинные объектные отношения. Зигмунд Фрейд описывает ситуацию «истерической эпидемии» в женском учебном заведении. Девушка получает любовное письмо и падает в обморок. С несколькими ее одноклассницами при виде такой сцены также случается обморок.

Бессознательное значение их обморока связано с желанием получать любовные письма. Выбор объекта идентификации обусловлен только тем, что этот объект получает желанное удовлетворение  (F.Sigmund, «Group Psychology and the Analysis of the Ego», London, 1924). Как ни странно, родственным феноменом подобного отождествления является заразительность чужих промахов и ошибок (S.Alexander, «Infections Parapraxes», International Journal of Psychoanalysis, London, 1934).

Мы рассмотрели механизм возникновения истерических болей в неразрывной связи с истерической идентификацией. Пришло время обсудить не менее интересный феномен – двигательные нарушения при истерии. Истерический паралич сопровождается увеличением тонуса. Это защита от предосудительных действий (проявления инфантильной сексуальности). Локализация паралича определяется текущими обстоятельствами, а также соматической предрасположенностью.

Для гомеопата интересен тот факт, что симптомы чаще затрагивают  левую половину тела (Cimicifuga, Platina, Lilium tigrinum и др.). Психоаналитики объясняют это тем, что левая сторона у большинства людей сильнее подвержена бессознательным влияниям. Кроме того, в сознании людей «правое» часто означает «правильное», а «левое» – «ошибочное» (иногда правое – это гетеросексуальное, а левое – гомосексуальное).

Спазм является средством подавления действия и одновременно его тоническим замещением. Повышенный тонус означает, что пациент нечто подавляет. Гинекологам хорошо знаком диагноз вагинизм, который отражает сопротивление женщины сексуальным переживаниям. Встречается он не только у истерических личностей и в каждом отдельном случае должен интерпретироваться индивидуально.

По мнению Роберта Джокла (Jokl Robert «Zur Psychogenese des Schreibkrampfes», 1923), роль некоторых истерических спазмов состоит в обеспечении специфического торможения. Они возникают, если намеченная деятельность не одобряется суперэго в силу ее скрытного сексуального значения. Знаменитая истерическая дуга в наши дни встречается редко. Согласно Зигмунду Фрейду (F.Sigmund, «General Remarks on Hysterical Attacks», London, 1924), она антагонистична коитусу и представляет собой одновременно и вытесненное желание, и вытесняющие силы. Истерический мутизм (онемение) есть особый случай истерического паралича. Если он возникает в присутствии определенных лиц, то, скорее всего, выражает враждебность, страх и пугающий сексуальный соблазн.

Симптом снохождения также часто относится к истерии. Отто Фенихель (Fenichel Otto, «The Scoptophilic Instinct and Identification», London, 1937) пишет: «Типичная цель инфантильного снохождения – участие в ночной жизни взрослых. Родительская кровать означает место, где можно раскрыть сексуальные секреты или найти защиту от ночных кошмаров… Иногда снохождение выражает склонность убегать из дома… Конверсионный симптом снохождения представляет собой своеобразное смешение истерического припадка и истерического сновидного состояния».

Конверсионные расстройства органов чувств играют особую роль при истерии. Нарушения зрения, болевой и тактильной чувствительности бывают окрашены самими причудливыми симптомами. Утверждение истерика: «Я не вижу» чаще всего означает: «Я не хочу видеть» и указывает на подавление побуждения к разглядыванию. По мнению Эллиан Элмор (E.Elmore «Mrs Miller: A Study of Psychic Blindness», 1936) в аспекте наказания это означает: «Поскольку ты не хочешь смотреть на нечто запретное, то не будешь видеть совсем».

Отто Фенхель считает, что сексуализация зрения не всегда обуславливается простой скопофилией. Глаз может символизировать и прегенитальные эрогенные зоны (выражать орально-инкорпоративные и орально-садистские вожделения). Защита от орально-садистских устремлений – частая причина еще одного конверсионного нарушения зрения – микропсии.

Пациент как бы желает оттолкнуть глазами предметы подальше, чтобы защититься от желания уничтожить их (как тут не вспомнить о гомеопатической Platina с ее «навязчивым  стремлением к убийству» и микропсиями). Еще одним необычным глазным симптомом при истерии является часто описываемое ограничение полей зрения. Психоаналитик Ференци считает, что это связано с более легкой сексуализацией периферических полей зрения.

Тактильные нарушения при истерии чаще всего проявляются в гипоалгии (снижении болевой чувствительности определенных участков тела). Элиминация ощущений в этом случае облегчает подавление воспоминаний, которые относятся к данным областям тела. Однако, именно вследствие гипоалгии бесчувственная область может в большей мере использоваться бессознательными фантазиями.

Мы рассмотрели многочисленные симптомы, имеющие место у пациента с истерией. Но каков же механизм формирования истерической личности?

Фрейд (1925,1932) и многие последующие аналитики (например, Marmor, 1953; Halleck, 1967; Hollender, 1971) выдвинули предположение о двойной фиксации при истерии – на оральных и эдипальных проблемах. В упрощенном виде это можно сформулировать следующим образом: очень чувствительная и голодная маленькая девочка нуждается в особенно отзывчивой материнской заботе. Она разочаровывается в своей матери, которой не удается сделать так, чтобы девочка почувствовала себя адеква¬но защищенной, сытой и ценимой.

По мере приближения к эдиповой фазе, девочка достигает отделения от матери посредством ее обесценивания и обращает свою интенсивную любовь на отца как на наиболее привлекательный объект, в особенности пото¬му, что ее неудовлетворенные оральные потребности объединя¬ются с более поздними генитальными интересами и заметно уси¬ливают эдипальную динамику. Но как девочка может достичь нормального разрешения эдипового конфликта, идентифицируясь с матерью и одновременно соревнуясь с ней? Она все еще нуждается в матери и, в то же время, уже обесценила ее.

Эта дилемма привязывает ее к эдиповому уровню. В резуль¬тате подобной фиксации она продолжает видеть мужчин как сильных и восхитительных, а женщин – как слабых и незначительных. Поскольку девочка считает силу врожденным мужским атрибутом, она смотрит на мужчин снизу вверх, но также – большей частью бессознательно – ненавидит и завидует им.

Она пытается усилить свое ощущение адекватности и самоуважения, привязываясь к мужчинам, в то же время исподволь наказывая их за предполагаемое превосходство. Она использует свою сексуальность как единственную силу, которую, как она считает, имеет ее пол, вместе с идеализацией и «женской хитростью» – стратегией субъективно слабых – для того, чтобы достичь мужской силы.

Поскольку она использует секс скорее как защиту, а не как самовыражение и боится мужчин и их злоупотребления властью, она с трудом достигает наслаждения от интимной близости с ними и может страдать от физических эквивалентов страха и отвержения (боль или бесчувствие при сексе, вагинизм и отсутствие оргазма).

Женщина, которая подавляет эротические побуждения и конфликты, обычно чувствует себя сексуально неудовлетворенной и несколько беспокойной. Она бывает очень провоцирующей (возвращение подавленного), но при этом не осознает сексуального предложения, кроящегося в ее поведении.

Пациентка стремится к тому, чего бессознательно боится. Она склонна к демонстрации своего тела, при том, что сама его стыдится; стремится находиться в центре внимания, в то время, как ощущает себя хуже других; бравирует, бессознательно опасаясь агрессии. Главное ощущение истерической женщины – это чувство пугливого ребенка, преодолевающего трудности в мире, где доминируют сильные чужие личности.

Несмотря на то, что истерия встречается и у мужчин, среди женщин ее процент значительно выше. По мнению психоаналитика Нэнси Мак-Вильямс, это объясняется минимум двумя причинами: мужчины в обществе обладают большей властью; мужчины принимают значительно меньшее непосредственное участие в заботе о маленьких детях, что делает их более подходящими для идеализации со стороны последних.

Истерические женщины, получившие соответствующее воспитание, не способны чувствовать силу женственности. Об этом прямо говорит высказывание одной из пациенток: «Когда я чувствую себя сильной, я чувствую себя мужчиной, а не сильной женщиной». Так как в свое время ее обесценивали и инфантилизировали, она вынуждена преувеличивать свои эмоции, чтобы избавиться от тревог и убедить себя и других в праве на самовыражение.

Иногда истерическую личность можно спутать с нарциссической. Обе имеют существенный дефект в самооценке (глубокий стыд); требуют компенсаторного внимания и одобрения; идеализируют и обесценивают окружающих. Но истоки истерии и нарциссизма различны.

Для истерика проблема лежит в половой идентификации, он дружелюбен и малоэгоистичен, а если идеализирует или обесценивает, то делает это особым образом (данный механизм уже рассмотрен нами выше). Идеализация истерички уходит корнями в противофобии: «Мужчина замечательный, но может обидеть». А обесценивание имеет защитную окраску.

В противоположность  истерикам, нарциссические личности  привычно сортируют окружающих по ранжиру, выбирают себе «достойный объект», а затем его обесценивают.

Данные различия, безусловно, имеют огромное значение для точного подбора гомеопатического препарата. Только глубокое изучение личности пациента позволит отличить пугливую демонстративность Cimicifuga от распутства Strammonium, трагическую сексуальность Lilium Tigrinum от эксгибиционизма Hyosciamus.

Подробнее в книгах Долининой И.В. «Характер и здоровье», «Узнай свой тип и вылечись», «Великие и гомеопатия».

Запись на лечение