Наша родословная
ВОСПОМИНАНИЯ ДОЛИНИНОЙ(Веричевой) Э.Н.
о своем детстве в ( ВАРНАВИНО (1948-1960г.)
У Василия Дмитриевича и Анны Григорьевны родилось 13 детей, но доживших до взрослого возраста осталось пятеро. Как свидетельствует Метрическая книга Богородской церкви, дети часто умирали в младенчестве от « моровых болезней, от поносу», а еще и от недогляда. Бабушка вспоминала, как один ее сынок обварился кипятком, а другой — погиб от детской шалости с огнем и очень сокрушалась об этом спустя десятилетия.
Летом в страду сенокосную все отправлялись в луга, оставив малых на попечение старух и стариков, по старости неспособных к тяжелому труду.
На покосе, на гребле, на метании стогов дети участвовали с 6-7лет. Особенно приятно было стоять на стогу, принимать навильники с сеном, утаптывать его и наблюдать, как ты поднимаешься все выше и выше к кончику стожара вместе с растущим стогом. Сметать стог- дело не простое, особенно сделать его «стопочкой»- красиво и ладно, чтобы осенние дожди не промочили. А уж если хорош стог вышел, хвалят в первую очередь Миколку, который стоял на стогу. А его гордость распирает — первый раз вершил стог и не сплоховал!
За наше короткое лето как много надо было сделать крестьянину, тем более, что труд был во многом ручным: вспахать и посеять, заготовить сена, дров на зиму, убрать урожай. Работа на огороде с картофельным полем, с грядками лука и огурцов считалась просто пустяковым делом, которое выполнялось детьми-подростками под приглядом бабушки или матери. (Правда не было на картошке колорадского жука — его, как страшного американского вредителя, мы видели на обложках школьных тетрадей, расширяющих наш кругозор познавательными картинками , таблицей умножения, или изображением пионера с надписью- пионер- всем ребятам пример!). В Антонихе, где мы жили до переезда в Варнавин, Митриевы держали пчел и когда начинали качать мед, деревенские ребятишки собирались с чашками и кусками хлеба перед домом на травке у большого камня, ждали, когда вынесут первый мед. Как сейчас помню жаркий летний день, тихий, только иногда пчелки, залетевшие с пасеки, прожужжат. Мы лежим на низенькой травке, небо — голубое, голубое и все у нас хорошо, а сейчас и мед вынесут, а потом- на речку, на Курдомку! Вот бы доплыть до большого камня, а потом полежать на его горячей спине, на которой могли поместиться до трех человек!… .
( Камень стоит на заветном месте, только нет ни детей, ни деревни- последние дома погибли в пожаре в 1987году).
На фото: деревня Антониха Богородского сельсовета Варнавинского р-на.
Вид от середины деревни к ее началу .( Фото1987г.)
За речкой в отдалении стоят ряды старых елей, где была часовенка , там молились старушки, когда закрыли церковь в Богородске. Там же на той стороне раньше всех появляется дикий лук и щавель, летом — первая земляника, а подальше, в овражке-заросли черники, там же — первые маслята под молодыми сосенками; подальше, в гуще частого ельника, любимое место рыжиков. На речке в бочажках водятся щучки, окуньки, сорожки, но их поймать непросто, мальчишки с раннего утра сидят с удочками, купаются в сторонке, а глаз с удилища не сводят, вдруг клюнет крупная рыба!
Запомнилась поездка в пионерский лагерь в село Лапшанга. Полноценным пионером был двоюродный брат Шурка, а меня отправили, как и многих детей после голодной зимы 1947 года, подкормиться и поправить здоровье. Добирались мы с оказией до Варнавина на телеге на свежескошенной травке, мирная лошадка ехала по своим делам в райцентр и нас добрый возница обещал доставить до лагеря. Приехали к зданию школы, где и размещался наш отряд. У пионервожатой получили мешки и отправились в поле неподалёку, чтобы набить их соломой. Спали на раскладушках, нам не досталось кроватей, детей было очень много, несколько классных комнат в двухэтажном здании были оборудованы под спальни. Утром бодро вскакивали под звук пионерского горна и бежали умываться на речку, а потом — зарядка и завтрак. День был заполнен различными мероприятиями, походами в лес, чтением книг, которые были в школьной библиотеке, а потом обсуждением прочитанного с пионервожатой. Проводились литературные викторины, победители которых получали памятную книжку и кулек с печеньем. Я была еще начинающим читателем, в школе не училась, но желание много знать и больше читать зародилось в пионерском лагере.
Кормили нас в основном манной кашей, (для многих она была деликатесом- .картошка- основная еда послевоенного поколения) и вкусным супом, с колхозной фермы привозили парное молоко, выдавали по 3 печенинки на полдник. Я съедала две штуки, а одну прятала под подушку в полотенце, чтобы накопить гостинец для своей маленькой сестры. Вечером перед сном была линейка, на которой кого-то хвалили, кого-то порицали. Далее горн давал отбой. Набегавшись за день ,засыпали на соломенном тюфяке, чтобы завтра под звуки горна бежать на речку умываться. Жизнь в пионерлагере запомнилась навсегда, так там было весело, много разных детей, много разнообразных занятий , прощальный костер, песни, которые здесь выучили звучали до глубокой ночи. Я вернулась домой повзрослевшая, мне все были рады, и рассказам не было конца.
В начале зимы 1949 года мы переехали в Варнавин по месту работы отца. Точнее, переехала я, бабушка Анна с коровой и папа. Дед с Шуркой остались жить в Антонихе, мама с маленькой сестрой зимовали в Богородском, где мама была завучем школы.
Когда мой двоюродный брат закончил школу и поступил учиться в ремесленное училище в г.Горьком, вся семья съехалась в квартиру на Красноармейской улице. У нас была большая комната с окнами на проезжую часть и большая кухня с окнами во двор. Между этими помещениями была прихожая, из которой топилась печь, стоял большой сундук, на котором спал иногда дедушка, а вдоль стены были вешалки с зимней одеждой и большим тулупом для стужи из добротной овчины.
На фото: Веричев Василий Дмитриевич,- наш дедушка ( 1950г.)
В передней стояла самая необходимая мебель: стол, за которым делались уроки, проверялись тетради; металлическая кровать с никелированными шишечками, на которой спали родители и детская кровать для младшего в семье. И еще в комнате было два больших цветка — розан и фикус. В летние теплые дождички их старались вытащить во двор на промывку листвы, и как приятно пахли они после такого душа!
В кухне была большая русская печь, на которой сушились валенки и детская одежка, здесь же грелись старые косточки дедушки- бабушки, да и дети после зимней гулянки замерзнув, забирались на всегда горячую лежанку. У окна стоял длинный обеденный стол и две длинные лавки с обеих сторон. На большой кровати с панцирной сеткой, спала я с бабушкой, над кроватью висел коврик маминой работы: хорошенькая девочка на санках едет с горки среди замечательных ёлочек.
В Варнавине я впервые услышала радио — в комнате родителей повесили большую тарелку из твердой бумаги. Там передавались новости о делах в стране : какие и где строятся заводы, как поднимаются из руин города, как живут люди в деревне. Часто звучала хорошая музыка и народные песни. Не были забыты и дети, вся страна знала Мамлахат — девочку из Узбекистана, которая наравне со взрослыми выполняла норму по сбору хлопка. Впервые в Варнавине я увидела и электрическую лампочку, которая горела по расписанию от работы дизеля. В11 часов свет выключался, предварительно трижды моргнув,- готовьте керосиновую лампу, полуночники! Керосин продавали под горой, стоил он сущие копейки. В1949 году мы с бабушкой впервые были в кино, которое показывали в бывших казармах у кладбища ( там теперь находятся тороповские бани).
На фото: Веричева Анна Григорьевна- наша милая бабушка.(1950г.)
Народу было – не протолкнуться. Мы уселись на каком -то приступочке рядом с экраном. Показывали документальный фильм «Взятие Берлина». Тишина в зале стояла великая , и вдруг бабушка как закричит: Вовка, Вовка мой! — и бросилась к экрану. Несколько раз киномеханик прокручивал кадры, но сынок больше не появлялся ( младший сын бабушки Володя без вести пропал 5 мая 1945года при штурме Берлина). Несколько дней бабушка не могла успокоиться, «выла» по сыну, «завораживалась», надеясь узнать его судьбу, но ясности не было — был ранен, отправлен в госпиталь, но туда не поступил. Видимо, лежали косточки нашего Володи где-то под завалами берлинских зданий, а где — не известно
В бытовом плане жизнь в Варнавине не изменилась. Всеми хозяйственными делами заправляла бабушка, дед ведал дровами: колол, приносил домой, топил печи, ставил самовар и садился к окну читать любимую книжку «Робинзон Крузо», если был в хорошем настроении. Некоторое время дед работал ночным сторожем магазинов на площади, сзади во дворе была его сторожка, в которой зимой топилась маленькая печурка. Здесь же во дворе в длинных бараках сушили картошку для крайнего Севера. Процесс обработки был не хитрый: в первом помещении картошку мыли и переносили в следующее, где женщины ее чистили. Очистки пускали в корм скотине, а очищенную картошку мелко резали и ставили на противнях в печь , высушенную затаривали в плотные мешки и отправляли в город. Ведала всем этим Заготовительная контора, она же принимала от охотников шкурки добытого зверья и даже шкурки кротов, из которых шили шубки. Дети могли сдать кости животных, металлолом и тряпки, купив в ларьке Заготконторы ленточки в косы или какие-то игрушки, или особые тетради из беленой бумаги. Вообще, отходов в деревне не было: в магазинах товар отпускали в принесенные мешочки из холста, редкие конфеты »подушечки» отвешивали в бумажные кулечки, буханки хлеба продавали в руки. Одежда и обувь переходила от старшего к младшему, всё старались сшить на вырост, в школу одевались почище и получше, а дома для повседневной носки использовали старенькое пальтишко и не один раз подшитые валенки. Летом дети в основном бегали босиком или в кожаных сандалиях, которые были дешевы и прочны (кстати, цены на детские вещи были намного дешевле до самого последнего советского времени).
В 1950 году я пошла в 1-й класс. Вёл меня отец, одетый в шинель и сапоги. На мне было сшитое из юбки коричневое платье и фартук на манер гимназической формы. Накануне я почти не спала, все думала, как я буду учиться, как буду стараться, с кем подружусь ( в школу собирались дети из всех окрестных деревень и многих я увидела впервые ). В Варнавине на улицах были деревянные тротуары, на улице перед входом в школу стояли емкости с водой для мытья грязной обуви. Главными предметами в школе было письмо, арифметика, чтение и чистописание. Большое значение придавалось умению красиво писать: сначала карандашом, а потом чернилами ( были на каждой парте чернильницы-непроливайки), деревянной ручкой по типу карандаша с металлическим пером № 86. Отрабатывали написание каждой буквы — где волоском пишется элемент ее, где соответствующий нажим, где красивой шапочкой венчается заглавная буква. Учитель показывал свое искусство на доске, прописывал в тетрадях образцы написания. В качестве такого образца обычных деловых бумаг привожу документ из семейного архива (Разрешение Полицейского Надзирателя г. Варнавина Евхарицкого на погребение убиенного молнией. 22 июня 1906г.).
Наши учителя научены были красивому письму и нам прививали эти навыки.
Позднее появились специальные тетради — прописи. Читать до школы почти никто не умел, но к концу 2 четверти все читали по слогам. С удовольствием заучивали стихи Пушкина, Жуковского («Кушайте, дети, овсяный кисель на столе…»), Некрасова. Учитель обучал выразительному чтению, благодаря чему стихотворение как бы начинало блестеть неповторимыми красками, и мы старались научиться этому искусству. Не помню, чтобы среди учеников были хулиганы или не желающие учиться. Учителя воспринимали как нечто непререкаемое, с ним уважительно раскланивались на улице и взрослые, и дети. (В сельской местности до сих пор сохранилась традиция здороваться со всеми взрослыми).
Первый класс я закончила с похвальной грамотой и подарком — книгой стихов «Ветер на речке» (храним все это в семейном архиве).
На лето получили список книг, которые необходимо было прочитать. У нас в Варнавино была прекрасная детская библиотека, в которой работники знали всех детей, советовали, что прочитать, напоминали Васе, Коле, Юре, что они забыли прочитать такие-то стихи или необходимую книгу. А сколько мероприятий проводила библиотека! В весенние каникулы вместе со школой отмечали день птиц: в библиотеке — конкурс стихов на эту тему, викторины, песни; развешивали изготовленные на уроках труда скворечники, дуплянки и потом наблюдали, как заселяются туда птицы. Летом всем хватало забот и дома, и на пришкольном участке.
На фото: юннаты Веричева Эля и Крылова Женя вырастили отличную кукурузу, за что были премированы поездкой на слет юннатов в г.Горький.
Наша районная газета»Новый путь» поместила об этом « событии» заметку.
Кроме того, школьники помогали ближайшему колхозу «Ленинский путь»: высаживали капусту в пойме реки Ветлуги, осенью — уборка картошки и турнепса, раскладывали лен под Карасихой . Кроме того, одно время появилась обязанность отработать в колхозе на телятнике практику, а в старших классах уроки труда заменили знанием устройства трактора и умением управлять сельскохозяйственной техникой ( сдавали экзамены и получали какое-то удостоверение. Некоторые мальчишки летом работали на тракторах, комбайнах наравне со взрослыми.).
В школе был замечательный хор, которым руководила Комлева Любовь Дмитриевна, проживающая в соседнем с нами доме по ул.Красноармейской. Коротко о ней можно сказать словами А. П.Чехова-все в ней было прекрасно: и лицо, и душа, и одежда, и мысли. Особенно приятной была постоянная улыбка на ее милом лице.
На фото: Комлева Любовь Дмитриевна с приемным сыном Евгением.
Косы были уложены вокруг ушей бараночками , одета всегда в темное платье с беленьким воротничком. Она не умела повышать голос даже тогда, когда в годы войны преподавала немецкий язык, а школьники ненавидели язык фашистов, убивающих их отцов и братьев. Любовь Дмитриевна происходила из дворянской семьи мирового судьи, направленного в уездный город ВАРНАВИНЪ после окончания юридического факультета Московского университета. Ему понравилась сельская тишина, красивая природа, река Ветлуга, и семейство осталось здесь навсегда. Как мировой судья ,он был настолько справедлив и уважаем народом, что даже с приходом новой власти его не выселили из огромного дома и не тронули красивую липовую аллею, посаженную им на обширном участке земли.(Сейчас от той аллеи осталось с десяток старых лип по ул.Свобода). Старший сын Василий Дмитриевич закончил Горный институт в Ленинграде и работал геологом на Колыме; Николай Дмитриевич – учитель химии и биологии жил с родителями в Варнавине. У него было двое детей Рита и Женя. Дочь Анна Дмитриевна жила своей семьей в Пищалях под Владимиром, а младшая Люба училась в Московской консерватории. В 1937 году от какой-то заразной болезни друг за другом умерли старики Комлевы, а потом — родители Риты (12 лет) и Жени(1год). Любовь Дмитриевна вернулась в Варнавин, чтобы спасти детей умершего брата, поступила на работу в Варнавинскую школу учителем музыки и немецкого языка. Трудно представить, как они пережили войну, не было дров, еды. К тому же Любовь Дмитриевна была не приспособлена к хозяйственным делам. Истопили все пристройки к дому, продавали старинные вещи, Рита научилась выращивать картошку, да и добрые люди помогали. ( Она стала врачом, а Женя закончил Лесотехническую академию в Ленинграде.)
Любовь Дмитриевна бессменно руководила школьным хором, аккомпонировала нам на старинном рояле, оставшимся от бывшей гимназии , придумывала интересные инсценировки, костюмы к различным постановкам. У нас в районе ежегодно проводились смотры художественной самодеятельности школ. Обычно, борьба за первое место разгоралась между Варнавинской школой и школой пос. Северный. Этот поселок возник как место поселения для освобожденных из мест заключения, не имеющих право проживать в больших городах, поэтому среди жителей Северного изобиловали непривычные латышские, венгерские, молдавские и пр. фамилии. Преподаватели в школе были зачастую образованными и разносторонне развитыми и в подготовке учащихся соперничали с Варнавинской школой. Коронным номером был школьный хор, в котором принимали участие и учителя и все ученики, имеющие слух. Исполняли популярные патриотические песни и что-нибудь из классического хорового репертуара. Победа в смотре самодеятельности приносила всем школьникам радость, потом долго обсуждали и сравнивали художественные номера, думали, чтобы еще придумать поинтереснее. Проблизительно в 4классе, очарованная личностью Любовь Дмитриевны я решила заниматься музыкой: тренькала на школьном рояле, по самоучителю выучила ноты, начертила на длинной бумаге клавиатуру и при удобной минуте»играла» простенькие пьесы. Мои занятия поддержала наша бабушка и убедила родителей обратиться к Любовь Дмитриевне. С тех пор я стала ходить на занятия музыкой в дом Комлевых. Денег за уроки Л.Д. не брала, наш отец привозил дрова, а я по пути носила их к печке. Так начались мои почти ежедневные встречи с Любовь Дмитриевной, так как у нас не было своего инструмента. Бывало, я фальшивлю, а моя милая учительница кричит из кухни: «ре-бемоль, четче, стаккато!». В доме осталась старинная мебель, помутневшие зеркала, подсвечники со свечами у старинного пианино с желтыми клавишами из слоновой кости, бронзовые зажимы в виде кисти руки на старинных вытертых шторах и множество милых вещей неведомого назначения. Длинный темный коридор был заставлен книжными шкафами со старинными журналами и книгами.
Из подшивки «Нивы» увидела фото Императрицы с дочерьми в госпитале для раненых
( шла 1-я мировая война).
Как-то, в течение длинной зимы я проживала в этом доме с Татьяной Павловной Комлевой ( женой Василия Дмитриевича), когда Любовь Дмитриевна жила в Ленинграде по медицинским обстоятельствам, а дом надо было топить и обихаживать. Побыстрее сделав уроки, торопилась к Комлевым, слушать рассказы про жизнь на Колыме, про ссыльных на поселение, про золотодобытчиков, про самых разных людей, с которыми столкнула судьба. Чаще всего рассказы Татьяны Павловны касались людей замечательных, которых на «большой земле» и не встретишь.
В 8 классе мы вступали в комсомол. Готовилась я серьезно, изучая Устав. Принимали в здании Райкома партии, где работал отец. На вопрос о героях- комсомольцах я приплела своего дядю Володю, который ушел добровольцем и погиб 5 мая 1945года в Берлине. В школе я была секретарем комсомольской организации, занимались мы помощью отстающим, вникали, почему не дается учеба, оказывали помощь ( За сильными учениками закрепляли отстающих, вникали в причины отставания. Бывало, что школьнику и уроки учить некогда: идет домой за 7-10 км, быстро наступает ночь, а надо еще матери помочь со скотиной, а ранним утром- в школу. Позднее у нас сделали интернат, чтобы ученики из дальних сел могли ночевать, что-то себе приготовить поесть и выучить уроки. Семь классов должны были закончить все, а дальше продолжали учебу только самые способные. ). У большинства комсомольцев были подшефные классы. Цель такого шефства- организация внеклассной работы в помощь учителю, например: походов в лес, или подготовка к всевозможным соревнованиям, сбор золы для колхоза( использовалась как удобрение), оказание помощи колхозу в уборке урожая, подготовка к торжественным школьным мероприятиям и многое другое, от чего и вспоминаются школьные годы как пора замечательная .
А еще мы любили ходить в клуб смотреть кино. Обычно сеанс начинался с журнала новостей чаще всего радостных : передовики производства, колхозы, где хорошо поставлено дело; показывали, как строится плотина в Сибири, как работает завод, как на фабрике ткачиха управляется с несколькими станками сверх обычной нормы. Героем дня был человек труда, о нем слагали стихи » … нынче всякий труд в почете, где какой ни есть: человеку по работе отдается честь» . А какие замечательные фильмы показывали! Некоторые девчонки успевали, просмотрев фильм, тут же запомнить слова только что прозвучавшей в кино песни и распевать, возвращаясь из клуба! А летом были танцы на танцплощадке в парке. Там собиралась гостевая молодежь из города, свои, местные, молодая поросль 7- 10 класс( младшие толпились за оградкой, наблюдая за всеми, их не пускали, да и 20 копеек у них не водилось). Девушки по обычаю располагались с левой стороны, а ребята- с правой. У девчонок в руках сломанные ветки с березы или липы,- отмахиваться от комаров и мошек. Вот звучит музыка, девчонки ждут, кто пригласит из ребят, а нет, так друг с другом танцуют, но это уже не то, неполноценность какая-то.
После 9 класса мы на заработанные деньги поехали на экскурсию в Москву. Впервые увидели огромный стадион «Лужники», где тогда проходили соревнования Народов СССР по легкой атлетике; Красную площадь, Мавзолей Ленина и Сталина, здание МГУ на Ленинских горах( Даже песня тогда была «Друзья, люблю я Ленинские горы..»), побывали на многих экскурсиях и даже в Театре Немировича-Данченко. Москва произвела неизгладимое впечатление, казалось, и люди живут там особенные, именно-москвичи!
На фото: Наш класс в московском метро.1959г.
В нашей школе учились дети, вывезенные из блокадного Ленинграда по дороге жизни. Привезли их весной на барже, так как добраться другим транспортом было невозможно. Все было подготовлено к их приему в специально оборудованном здании детского дома. Народ ждал их на пристани, узнав, что от истощения дети не смогут подняться в гору. Несли на руках, везли на телегах, мобилизованных по этому случаю из организаций, укрывали теплыми вещами,- была ранняя весна, и с реки несло холодом. В детдом несли молоко, яйца, все лучшее, что могли жители выделить из своего скудного рациона. Дети быстро поправлялись на свежем воздухе и скоро стали вполне своими. Несколько лет назад по случаю юбилея детского дома некоторые приезжали в Варнавин и с благодарностью вспоминали свои школьные годы, наших учителей и простых варнавинцев, которые их так любили и жалели . Прошлись по памятным местам, увидели, как выросли ели, посаженные ими в детстве в память пребывания в Варнавине( в сторону Ульяновского оврага). Кстати, ели у библиотеки посажены девушками-комсомолками , ушедшими на фронт по призыву в1944году, в память о тех девчонках, которые не вернулись с войны. Высаживать деревья у нас – давняя традиция. Если посмотреть на старые фото Варнавино, то на улицах почти нет высаженных деревьев, а сейчас наш поселок утопает по весне в яблоневом цвете, а осенью- яблок антоновки по улицам полно. Много лип, тополей, прекрасный парк на берегу Ветлуги, где восстановлен бульвар, вдоль которого, как и в старые времена, прогуливаются варнавинцы. Все это высажено несколькими поколениями школьников и молодежи.
Школьные годы пролетели быстро, выпускные экзамены сдавались легко, кроме физики, которая преподавалась на слабом уровне.
Почти по всем предметам были пятерки и я мечтала учиться в Москве( в МГУ на историческом факультете) или в Ленинграде в Лесотехнической Академии на факультете декоративного цветоводства.(Многие варнавинцы учились в Лесотехнической Академии, стали известными специалистами и деканом какого-то факультета был наш варнавинец, помогавший землякам устроиться в общежитии).Наверное, я бы смогла поступить в столицы, но как-то оробела, вдруг зря проезжу родительские деньги. Поехала в г.Горький,- проезд дешевле, в городе много родни, да и бабушка по линии матери жила там в родовом дому. Пришла в приемную комиссию исторического факультета Университета им.Лобачевского, а там, увидев мой хороший аттестат, стали уговаривать поступать на вновь открывающийся факультет Вычислительной математики и кибернетики(ВМК). Я не смогла сопротивляться напору взрослых опытных людей и изменила своей любви к литературе, истории и всему миру прекрасного. В1960 году я стала студенткой факультета Вычислительной математики и кибернетики.